но когда услышала, уже не могла пройти мимо. Тогда я ещё вела дневник и всё туда записывала, как ты понимаешь это тоже. И я привезла его сюда, но я никому не говорила.
— Значит, наша Принцесса украла твой дневник и прочла его. Этого и стоило ожидать.
— Я не должна была писать это, — виновато говорит Кэтрин и отходит от меня на несколько шагов. — И привозить сюда дневник тоже, там не только мои секреты. — Кэтрин опирается о стену и опускается на пол.
Она всегда была слишком самокритична, она сама доводит себя до истерики, всё твердя и твердя, что виновата только она, так и сейчас, но это такая глупость. Я уверен, что Андреа ничего не расскажет, она хоть и полная идиотка, но ей дорога её корона и тем более, что все скоро и так узнаю кого я выбрал.
— Всё хорошо, — я подхожу к Кэтрин и опускаюсь рядом с ней. — Это совершенно не важно, это полная ерунда, здесь нет твоей вины.
— Ничего не хорошо! — Морщиться она, взглянув на меня как на идиота. — Я всегда всё порчу, это всё что я делаю, порчу твою жизнь, без меня ты был бы уже счастлив с одной из них, — она буквально кричит на меня, поднявшись на ноги.
— Не говори так…
— Я всегда была лишь обузой для тебя, — меня сегодня перестанут перебивать? — для брата, для родителей. Ты говоришь, что это ерунда, если все узнают о нас, но это будет катастрофа! — Кэтрин пытается сдержать слёзы, но они уже заполнили её глаза и мне трудно видеть её плачущей снова.
— Прошу, поверь мне, она не расскажет и ты не виновата, ты ничего не портишь, — спокойно говорю я, пытаясь держать себя в руках, и медленно подхожу к ней.
— Ты сам говорил, что я только и делаю, что жалуюсь и обвиняю всех в своих бедах, не замечая собственных ошибок, так почему сейчас ты говоришь обратное?
— Да потому что я влюбился в бешеную истеричку! — Не выдержав, выкрикиваю я и только потом понимаю что сказал.
— Я истеричка? — Не такой реакции я ожидал, я думал появиться неловкая тишина или что-то вроде этого. — Я не истеричка. — Теперь она зла не на себя, а на меня.
— Вот видишь, — спокойно говорю я, подходя к ней и пытаясь не улыбаться, — я сказал, что люблю тебя, а ты услышала лишь то, что я назвал тебя истеричкой. — Когда я подхожу слишком близко я вижу, что она растеряна, злость ушла, остались только вопросы.
— Я не понимаю… — еле выговаривает она.
— Прости меня, пожалуйста, за всю ту боль, что я тебе причинил, — я беру её за руки и моё сердце, будто кричит что это она, та самая. — Я знаю, что не могу забрать её обратно, но я хочу возместить тебе всё, даже если это займёт всю мою жизнь.
Сказав это, я одновременно испытываю облегчение и страх, потому что Кэтрин молчит, неотрывно смотря мне в глаза.
— Чак… — выдыхает она. — Что… что это значит?
— Это значит то, что я выбираю тебя, и я буду выбирать тебя снова и снова. Без сомнений я буду выбирать тебя, — я улыбаюсь ей, потому что рад, что это скоро закончиться, но смотря на неё, я не вижу этой радости. Возможно, она уже и не любит меня.
— Ты не рада? — Поникшим голосом спрашиваю я, отпустив её руки. Какой же идиот!
— С ума сошёл? — Резко обнимает меня за шею она и моё сердце чуть ли не выпрыгнуло из груди, то ли от счастья, то ли от испуга. — Я в шоке! — Уже давно я не видел её такой счастливой. Но вдруг она начинает смеяться в мою шею.
— Что такое?
— Просто я не могу воспринимать тебя в этом костюме всерьёз, — смеётся она, и я обнимаю её ещё сильнее.
— Я причинила тебе столько боли, как ты можешь до сих пор любить меня? — Кэтрин отстраняется от меня, чтобы видеть моё лицо и долго смотрит мне в глаза.
— Я была рождена, чтобы любить тебя, и я буду любить тебя вечно, — серьёзно отвечает она, а после улыбается и её улыбка сейчас, это всё, что мне нужно.
Глава 25
— Скажи это ещё раз, — шепчет мне Кэтрин, снова обняв меня.
— Что? — Спрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, о чём она. — Я люблю тебя, — как странно, что эти слава даются мне тяжело. Я не всем это говорю, вообще-то практически никому и очень редко.
Неожиданно она отбегает от меня, а я в недоумении смотрю на Кэтрин, но её взгляд устремлён за мою спину. Обернувшись, я вижу, как Мишель уже уходить обратно.
— Что мы будем делать? Как ты собирался всё им объяснить? — Нервничая, спрашивает Кэтрин.
— Я хотел сказать всем завтра, — подходя к ней, говорю я. — Возвращайся в зал, — я беру её за руки.
— А ты?
— Увидимся завтра. Не волнуйся, я всё решу, — я целую её и этот поцелуй большого облегчения, я уверен в ней и в своём выборе.
Как только я захожу в зал, я начинаю искать Мишель, она не глупа, не станет сразу всем рассказывать. Её мерцающего платья в зале я не нахожу, поэтому снова выхожу в коридор, значит, она у себя в комнате.
Поднимаясь наверх, я думаю, что же ей сказать, лгать нет смысла, но как правильно подать ей всю правду?
Не стучась в дверь, я сразу же захожу в её комнату и вижу Мишель сидящую ко мне спиной на своей кровати.
— Я не скажу, — слышу я её голос и ощущаю весомое облегчение. — Но тебе придётся мне объясниться. — Она не плачет, она просто шокирована услышанным.
— Мишель, я… — Сделав глубокий вдох, я подхожу к девушке и сажусь рядом. И я ошибся, она не ревёт, но по щекам скатываются редкие слёзы, и она спешит их смахнуть.
— Я не люблю тебя, но мне ужасно обидно, что всё это было ложью и обманом.
— Нет, ты не права, это не было обманом. Я знаю её всю свою жизнь и не так давно у нас были отношения, но я думал, что если откажусь от Отбора, то смогу упустить настоящую любовь, но оказалось, она всегда было прямо у меня под носом, я просто не верил в это.
— И когда ты хотел всем сказать?
— Завтра вечером на приёме, после заседания, — отвечаю я.
— А ты подумал о других? Ладно я, мне повезло и я не питаю к тебе сильных
